НАУКА ОТСТАВАТЬ

Почему образование и наука в СССР и Украине оказались такими бесплодными.

 

Статья опубликована в "Совершенно секретно - Украина" №9 за 2016 г. PDF здесь.

Все материалы раздела "Политическая история"

Все заметки про историю бизнеса

 

1 июля 2016 года должность главного инженера Airbus – одной из крупнейших авиастроительных корпораций мира – занял 36-летний Павел Ерёменко. Сообщение об этом всколыхнуло украинские медиа: «Украинец стал директором Airbus!» - писали восторженные журналисты. А экс-министр науки и технологий, экс-председатель Государственного агентства по науке, инновациям и информатизации Украины Владимир Семиноженко заявил, что это назначение говорит об уровне наших ученых и инженеров.

Увы, но заявление экс-министра науки говорит скорее о его слабом знании предмета. В 1991 году, когда будущему главному инженеру Airbus было только 10 лет, его отец, Александр Эммануилович Ерёменко, преподаватель Харьковского университета, вывез семью в США, где получил должность профессора в Purdue University, г. Вест Лафайет. Павел Ерёменко учился в Массачусетском и Калифорнийском технологических институтах, работал в Google, Motorola и агентстве по оборонным технологиям Пентагона. Современная Украина не имела никакого отношения к его успехам.

«Украинские реалии выталкивают специалистов за границу. Лучших, умных, способных приспособиться к чужой культуре. Хотят уехать многие, могут – десятки. Хорошо ли это? Уезжают лучшие, административную карьеру здесь, в Украине, делают оставшиеся. У некоторых нынешних профессоров попросту опасно лечиться (что не было столь частым явлением в годы так не любимой мной советской власти). Им, уехавшим, и их семьям – хорошо. Тяжелый труд в чужой стране, но комфортабельная, уверенная жизнь. Отлаженная система совершенствования профессиональных знаний и навыков. Спокойная, обеспеченная старость. Здесь – все не так».

Семён Глузман, исполнительный секретарь Ассоциации психиатров Украины.

Два года назад украинские медиа столь же радостно приветствовали успех ещё одного «уроженца Украины»: Ян Кум, совладелец интернет-мессенджера WhatsApp, заработал $6,8 млрд на продаже своей разработки социальной сети Facebook. Однако Ян уехал из только-только получившей независимость Украины в 16 лет, учился в Университете штата Сан-Хосе и нарабатывал опыт, позволивший ему стать миллиардером, в американской компании Yahoo.

По официальным данным за первые 20 лет независимости из Украины на постоянное место жительства за границу (в основном в США, Германию и Россию) выехало 1 622 ученых, и количество украинских ученых сократилось в три раза. Подобного масштаба интеллектуальную катастрофу страна уже испытывала – век тому назад.

 

«Философский пароход»

29 сентября 1922 года из Петрограда отплыл пароход «Oberburgermeister Haken». На борту парохода из Советской России в Германию выехали философы Н. Бердяев, С. Франк, И. Ильин, профессор МВТУ В. Ясинский – всего более 30 русских учёных с семьями. Впоследствии этот рейс за особый состав пассажиров назвали «Философским пароходом».

«Философский пароход»

В отличие от граждан, бежавших от советской власти в ходе гражданской войны через Харбин или Севастополь, пассажиры «философского парохода» покидали родину не по своей воле. И рейс этот был не единственным. Инакомыслящих в 1922-м отправляли пароходами из Одессы и Петербурга, поездами из Москвы и Казани.

К этому времени Советская власть разгромила своих противников на большинстве внешних и внутренних фронтов. В начале 1922 года последние части белых сопротивлялись далеко на Дальнем Востоке, за Хабаровском. Пришла пора заняться не только вооруженными, но и просто идейными оппонентами.

Ленин – Дзержинскому, 19 мая 1922 года: «т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Всё это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация её слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу».

Ленин – Сталину, 16 июля 1922 года: «К вопросу о высылке из России меньшевиков, н[ародных] с[оциалист]ов, кадетов и т[ому] п[одобных] я бы хотел задать несколько вопросов ввиду того, что эта операция, начатая до моего отпуска, не закончена и сейчас. … Арестовать несколько сот и без объявления мотивов – выезжайте, господа! Всех авторов «Дома литераторов», питерской «Мысли»; Харьков обшарить, мы его не знаем, это для нас «заграница». Чистить надо быстро, не позже конца процесса эсеров. Обратите внимание на литераторов в Питере».

 

 

Ленин в Горках, август 1922 г.

10 августа 1922 года ВЦИК принял декрет «Об административной высылке». ГПУ начало аресты. Арестованные дали подписку о невозвращении в РСФСР под угрозой смертной казни. По воспоминаниям одного из высланных, Ф. Степуна, высылаемым «разрешалось взять: одно зимнее и одно летнее пальто, один костюм, по две штуки всякого белья, две дённые рубашки, две ночные, две пары кальсон, две пары чулок. Золотые вещи, драгоценные камни, за исключением венчальных колец, были к вывозу запрещены; даже и нательные кресты надо было снимать с шеи. Кроме вещей разрешалось, впрочем, взять небольшое количество валюты, если не ошибаюсь, по 20 долларов на человека; но откуда ее взять, когда за хранение ее полагалась тюрьма, а в отдельных случаях даже и смертная казнь».

Всего высылке подверглись 225 человек без учёта членов семьи. Причём отправиться за границу повезло только части учёных и мыслителей. Как писала газета «Правда», «наиболее активные контрреволюционные элементы из среды профессуры, врачей, агрономов, литераторов, высылаются в Северные губернии России». К таковым большевики отнесли и основную часть репрессированных украинских интеллигентов: ЦК решил, что нельзя укреплять украинское националистическое движение за границей.

Подчеркивая «профилактический» характер акции, «Правда» отмечала: «Советская власть по-прежнему будет высоко ценить и всячески поддерживать тех представителей старой интеллигенции, которые будут лояльно работать с Советской властью, как работает сейчас лучшая часть специалистов».
Преследования русских гуманитарием объяснялось не только тем, что большевики видели в угрозу в историках и философах. Новой власти, сформировавшейся в тюрьмах, ссылках и эмигрантском сектантстве, в голову не приходило, что «физикам» для полноценной работы необходима атмосфера, которую создают в обществе «лирики». Для большевиков главным стимулом любой работы было принуждение. И советской науке было не скрыться от этой концепции.

 

Шарашкина контора

Последним, кого выслали в ходе кампании 1922 года, был философ Сергей Булгаков. Его единомышленник, богослов и физик Павел Флоренский вошёл в «лучшую часть специалистов», которую Советская власть обещала «высоко ценить и всячески поддерживать». С 1921 года Флоренский работает в Главэнерго, принимает активное участие в реализации плана ГОЭЛРО, издаёт монографию о диэлектриках и поэтому не попадает в списки на высылку из страны. Как оказалось – к сожалению. В 1928 году Флоренского отправляют в ссылку, а в 1933-м осуждают на 10 лет.

Арест Флоренского совпал с новым этапом репрессий. Теперь ни лояльность, ни практическая польза не могла гарантировать от ареста. В 1928-м НКВД организовал первое в истории СССР дело о «врагах народа» - т.н. «шахтинское». Несколько сот инженеров треста «Донуголь» были арестованы, более 100 осуждены на разные сроки, 11 человек расстреляны.

В 1929-м разгрому подвергается Академия Наук: в ходе «чистки» была уволена треть её сотрудников, в первую очередь «гуманитарии» – историки и литературоведы. Затем последовали аресты. 29 ученых приговорили к различным срокам. В 1930-м инженеров и учёных сажали по т.н. «делу Промпартии». В 1933-м в чекистскую мясорубку попали филологи и искусствоведы из Института славяноведения, Русского музея и Эрмитажа. В 36-м – астрономы из Ленинграда, Ташкента, Полтавы, Харькова.

В заключении Павел Флоренский благодаря техническим знаниям с 1934 по 1937 гг. работал в научно-исследовательском отделе управления БАМЛАГа и на Соловецком лагерном заводе йодной промышленности. В 1937-м он был осуждён повторно и расстрелян.

Павел Флоренский и Сергей Булгаков. Михаил Нестеров. Масло. 1917 г.

Учреждения, в которых работал осуждённый Павел Флоренский, получили жаргонное название «шарашка». Начиная с «шахтинского дела» в заключение попадали тысячи инженеров и учёных. 15 мая 1930 года председатель ВСНХ Куйбышев и председатель ОГПУ Ягода подписали «Циркуляр Высшего Совета Народного Хозяйства и Объединённого государственного политического управления» об «использовании на производствах специалистов, осуждённых за вредительство». Циркуляром было создано специальное подразделение ОГПУ, ставшее впоследствии 4-м спецотделом НКВД. «Изобретателем» системы «шарашек» был предшественник Ягоды – Менжинский, который решил, что государству разработки учёных-зэков обойдутся дешевле.

Из «Краткого отчёта о работах 4-го спецотдела НКВД СССР с 1939 по 1944 г»: «Основными задачами 4-го Спецотдела являются: использование заключённых специалистов для выполнения научно-исследовательских и проектных работ по созданию новых типов военных самолётов, авиамоторов и двигателей военно-морских судов, образцов артиллерийского вооружения и боеприпасов, средств химического нападения и защиты, обеспечения средствами радиосвязи и оперативной техники».

В самой известной «шарашке» - ЦКБ-39 ОГПУ им. Менжинского при Бутырской тюрьме – в 30-х работали авиаконструкторы Григорович, Поликарпов, Петляков, Туполев, Кербер, конструктор реактивных двигателей Стечкин, основоположник советской космонавтики Королёв. Бригадами зэков-инженеров в ЦКБ-39 руководили 8 зэков-профессоров и один зэк-академик.

Сергей Королёв перед переводом на работу в «шарашку» Туполева.

По сравнению с лагерями ГУЛАГа работа в «шарашке» была сказочной привилегией. Но удостаивались ей только те, кто мог работать на оборону страны. Так повезло не всем.

6 августа 1940 года в Черновцах был арестован крупнейший советский биолог, директор Института генетики АН СССР академик Николай Вавилов. После многомесячных пыток Вавилов был осуждён на 20 лет и умер в 1943 году в тюрьме Саратова от дистрофии. В апреле 1938 года в Москве был арестован один из крупнейших советских физиков – Лев Ландау. За полгода до этого Ландау был уволен из Харьковского физико-технического института, который вскоре был разгромлен НКВД: 5 ведущих учёных расстреляли, двух немецких эмигрантов, членов германской компартии, передали гестапо. Немудрено, что все, кто мог, бежали от «высоко ценящей интеллигенцию» советской власти.

В 1929-м, находясь в зарубежной поездке, один из основателей советской химической промышленности Владимир Ипатьев узнал из прессы о приговорах по «шахтинскому делу» и решил не возвращаться в СССР. В США Ипатьев стал профессором Чикагского университета и одним из основателей американской нефтехимии, получил более 200 патентов и был избран в Национальную академию наук. В 1930-м возможностью выехать во Францию воспользовался крупный советский химик академик Чичибабин. В 1931-м решил не возвращаться из США выдающийся генетик Феодосий Добржанский и будущий нобелевский лауреат экономист Василий Леонтьев. В 1933-м в СССР из зарубежной командировки не вернулся блестящий физик Георгий Гамов, работавший впоследствии в США и принимавший участие в разработке водородной бомбы. К началу 30-х количество «невозвращенцев» превысило 300 человек.

Советская власть боролась с «невозвращенцами» самым близким ей способом. В 1929 году бегство за границу было приравнено к измене родине, что влекло конфискацию всего имущества и смертный приговор. Уезжавшие в зарубежные командировки оставляли таким образом свои семьи в заложниках.

Для Петра Капицы, физика с мировым именем, соратника Резерфорда, заместителя директора Кавендишской лаборатории в Кембридже, действительного члена Лондонского Королевского общества, такой проблемы не было: с начала 20-х он с семьёй жил в Великобритании, время от времени приезжая на родину по научным делам и чтобы проведать друзей и родственников. В августе 1934 года Капица приехал в СССР на международный конгресс. В Москве его пригласили в Совнарком, где учёному объявили, что его виза аннулирована, и работать он может только на советское правительство. Несмотря на практически неограниченное финансирование, Капица был угнетён условиями работы: «Упал интерес к моей работе… Помимо зависти, подозрений и всего прочего, атмосфера создалась невозможная и прямо жуткая».

«Поток на Запад будет огромный. Будет давление, будет много заявок, будет большой выбор. Я не знаю, как себя поведут западные правительства, им же тоже надо думать о рабочих местах. Я сам человек-мозг и знаю, что у нас ужасное отношение к людям умственного труда, но эмиграция не решает всех проблем».
Мирослав ПОПОВИЧ, доктор философских наук, профессор, академик НАНУ.

Московскому заточению Капицы обязан жизнью Лев Ландау, проведший год в тюрьме НКВД. Капица написал письмо Берии, в котором брал Ландау на поруки. Но и сам Капица ходил по краю бездны. Только его международная известность и приязнь Сталина спасали физика от преследований Берии, с которым Капица находился в остром конфликте. Однако в 1946 году Капица был отстранён от дел и до ареста Берии в 1953-м находился под домашним арестом.

О состоянии советской науки, развивавшейся в заботливых руках советской власти, Пётр Капица в письме Сталину в 1952 году написал так: «Если взять два последних десятилетия, то оказывается, что принципиально новые направления в мировой технике, которые основываются на новых открытиях в физике, все развивались за рубежом, и мы их перенимали уже после того, как они получили неоспоримое признание. Перечислю главные из них: коротковолновая техника (включая радар), телевидение, все виды реактивных двигателей в авиации, газовая турбина, атомная энергия, разделение изотопов, ускорители. Но обиднее всего то, что основные идеи этих принципиально новых направлений в развитии техники часто зарождались у нас раньше, но успешно не развивались. Так как не находили себе признания и благоприятных условий». Дальнейшая история только подтвердила слова физика.

 

КПД

К 70-м годам ХХ века СССР по числу студентов на душу населения опережал большинство развитых стран мира. В 1975 году число научных работников в СССР составляло ¼ от числа учёных во всём мире. Однако эта четверть учёных мира оказалась не слишком плодовита. По числу нобелевских лауреатов советская наука далеко отстает от своих западных «конкурентов». 9 премий по физике (Павел Черенков, Илья Франк и Игорь Тамм в 1958 году, Лев Ландау в 1962 году, Николай Басов и Александр Прохоров в 1964, Пётр Капица в 1978; Жорес Алфёров в 2000 и Виталий Гинзбург в 2003 получили премии за открытия, совершённые в советское время), одна премия по химии (Николай Семёнов в 1956) и одна по экономике (Леонид Канторович, 1975). При этом, к примеру, маленькая Швейцария отмечена 16-ю нобелевскими лауреатами в научных дисциплинах. А в США число лауреатов в области физики, химии, медицины и экономики шагнуло далеко за 200 человек.

Разрыв в продуктивности заметен и на бытовом уровне. Достаточно оглянуться вокруг, чтобы увидеть, что нас окружают изобретения американских, германских, японских, британских учёных. Самолеты, автомобили, телефоны, телевизоры, компьютеры, стиральные машины, пылесосы, холодильники, часы, джинсы, кроссовки, бритвы, подгузники, аспирин и капроновые чулки – всё это было изобретено не ¼ частью учёных мира, живших в СССР.

Отток наиболее креативных и мотивированных кадров всегда угрожает. В некоторых странах это даже вопрос стратегической безопасности. Я боюсь, что в данной ситуации при дефиците радикальных и системных реформ это действительно станет стратегической опасностью для Украины. Это означает, что если ситуация не будет улучшаться, разрыв между Украиной и странами Европейского союза станет усугубляться. Государство не перестанет существовать, но это будет не жизнь, а выживание.
Ярослав ГРИЦАК, историк, почетный профессор Киево-Могилянской академии

Об отсутствии необходимых условий для реализации научного потенциала СССР и России профессор Массачусетского технологического института (MIT) Лорен Грэхем написал целую книгу – «Сможет ли Россия конкурировать?». На Петербургском экономическом форуме, прошедшем в июне 2016 года, Лорен Грэхем так описал суть глобального технологического отставания России: «Причина кроется не в отсутствии способностей и талантов, а в том, что в России не удавалось выстроить общество, где достижения граждан могли бы находить выход в экономическом развитии. Все правители России считали, что дело в технологиях, а не в социополитической и экономической среде. Ученые MIT говорят, что ключ к их успеху – в культуре Бостона и США в целом. Это демократия и свободный рынок, где инвесторам нужны новые технологии. Это защита собственности и контроль над преступностью и коррупцией, справедливый суд. Но русские, с которыми мы говорили, не понимали этого и продолжали задавать вопросы по конкретным технологиям. Наконец, уставший от этих вопросов ректор MIT, г-н Райф, сказал: «Вам нужно молоко без коровы». Политика российских властей, которые подавляют инакомыслие, не может привести к развитию общества, где процветают рисковые предприниматели и инноваторы».

 

Учёная Украина

Заявление г-на Грэхема вызвало аплодисменты в украинских медиа и соцсетях: вот, дескать, американский профессор «умыл» россиян. Однако к Украине критика Грэхема относится в не меньшей степени. В нашей стране, в отличие от РФ, много политической свободы. Но с остальными составляющими почвы для научных успехов – свободным рынком, защитой собственности, низкой коррупцией – дела в Украине обстоят едва ли не хуже, чем у северо-восточного соседа. Независимая Украина, конечно, не истребляет учёных и не устраивала партийный контроль над их работой, как это делал СССР при Сталине и начинает делать путинская Россия. Наше государство просто отвернулось от науки. Но результат оказался почти таким же разрушительным.

Что делают для науки страны, которые стремятся к развитию, и страны, которые решили отстать навсегда.

На иллюстрации видно, чего стоят все декларации о грандиозном научно-техническом потенциале Украины. «Удельные расходы на научные исследования в расчете на одного научного работника в Украине почти втрое меньше, чем в России, в 18 раз – чем в Бразилии, в 34 – чем в Южной Корее и более чем в 70 раз меньше чем в США, – утверждал академик Данилишин еще в 2012 году. – Парк научных приборов и оборудования в научно-исследовательских организациях и лабораториях непомерно устарел: 60% из эксплуатируемых в НАН Украины, функционируют от 15 до 25 лет, в то время как в развитых странах мира срок эксплуатации такого оборудования не превышает 5-7 лет. Степень изношенности основных средств в научной сфере составляла около 45%».

Но и те сравнительно небольшие средства, которые выделяются из госбюджета на науку, как водится, используются далеко не целевым способом. Учёные Турции, Аргентины, ЮАР, Польши, имеющие сопоставимое финансирование, дают значительно более высокую отдачу. Украина (как и РФ) по количеству выходящих ежегодно научных трудов не сдвинулась с уровня начала 90-х, тогда как, к примеру, соседняя Польша увеличила этот показатель за постсоветские годы в пять раз.

За годы независимости Украину по научной продуктивности обошла не только Польша, но и другие соседи: Турция, Румыния. Отстававшая в 90-е Южная Корея сегодня создаёт в 10 раз больше научных работ, чем Украина. Если сравнивать с развитыми странами, то любой из ведущих мировых университетов продуктивнее, чем все учреждения украинской Академии наук вместе взятые. К примеру, в 2012 году не самый крупный University of Nottingham опубликовал более 4000 научных работ – столько же, сколько все учёные НАНУ. При том, что сотрудников в британском ВУЗе в 4,5 раз меньше, чем в нашей Академии.

 

Топ-10 университетов мира

Massachusetts Institute of Technology (MIT)

Harvard University

University of Cambridge

Stanford University

California Institute of Technology (Caltech)

University of Oxford

UCL (University College London)

Imperial College London

ETH Zurich - Swiss Federal Institute of Technology

University of Chicago

В десятке лучших университетов, предсказуемо, ВУЗы США и Великобритании. Но вот места тех, с кем украинским университетам не грех было бы посоревноваться: Санкт-Петербургский университет – 256, Новосибирский – 317, Пражский – 279, Варшавский – 344.

 

Не многим лучше обстоят дела в системе высшего образования. Украина унаследовала советскую организацию ВУЗов, которые были оторваны от научной деятельности и занимались, по большей части, громоздким и неэффективным производством специалистов для народного хозяйства.

Потеряв как государственное финансирование, так и контроль, украинская система высшего образования стала превращаться в ярмарку по продаже дипломов. В стране расплодились липовые университеты и академии, ориентированные не на науку и даже не на качественное обучение профессии, а лишь на эксплуатацию тщеславия студентов и их родителей, оплачивающих заветные «корочки».

Если в конце 80-х в Украине насчитывалось 149 ВУЗов, в том числе 10 университетов, а студентов – менее полумиллиона, то к концу ХХ века в Украине училось почти 2 миллиона студентов в 955 ВУЗах – большинство в статусе «университетов». Для сравнения: в Италии на 60 миллионов населения приходится 65 университетов, во Франции на 63 миллиона - 41, в Великобритании на почти 61 миллион – 142.

При этом только три украинских ВУЗа сегодня входят в топ-700 лучших университетов мира: на 421, 491, 601 местах (Национальный университет имени Тараса Шевченко, Харьковский национальный университет имени Н.В. Каразина, Национальный технический университет Украины "Киевский политехнический институт" соответственно). О престиже украинского образования говорит и состав зарубежных студентов. Вот топ-5 стран, откуда к нам приезжают учиться: Туркменистан, Азербайджан, Нигерия, Индия, Марокко. По доле людей с высшим образованием в населении страны Украина опережает и Францию, и Германию. Но чего стоит университетское образование, полученное, к примеру, в Пирятинском филиале ЧВУЗа «Европейский университет» (ВУЗ потерял аккредитацию в 2015 году)?

«Наша ближайшая задача — провести глобальный аудит научно-технического потенциала украинской науки в контексте общеевропейской программы Горизонт-2020. Долгое время наука в стране финансировалась по остаточному принципу, и важно понять, где есть наибольшие трудности. Мы также готовимся к тому, что с 2017 года начнет свою работу Национальный фонд исследований, который будет на конкурсной основе финансировать научные проекты украинских ученых. Запуску фонда предшествует создание Национального совета по вопросам науки и технологий — органа, который будет определять приоритеты и критерии финансирования научных исследований. Финансирование смогут получить как индивидуальные проекты, так и проекты институтов, лабораторий и университетов. Ранее украинская наука никогда не работала и не финансировалась по таким принципам».
Министр образования Украины Лилия Гриневич

В 2005 году Украина присоединилась к Болонскому процессу, запущенному в 1999 году в Европе с целью унифицировать европейскую систему высшего образования. Но только 10 лет спустя Министерство образования от формальных шагов, заключавшихся в переименовании выпускников техникумов в бакалавры, а ВУЗов – в магистры, перешло к реальным реформаторским шагам. В 2015 году был принят новый закон о высшем образовании. В соответствии с ним колледжи и техникумы потеряли статус высших учебных заведений. В результате количество ВУЗов в стране сократилось с 802 до 317. Затем началась «чистка» институтов, университетов и академий: 45 из них, а вместе с филиалами – 60, потеряли аккредитацию. И это не конец сокращений. Университеты должны стать центрами научной деятельности, а их преподаватели заниматься, в первую очередь, научной работой. Очевидно, что с такой задачей не справится ни большая часть из нынешнего преподавательского состава, ни администрация ВУЗов. Да и бюджет не потянет финансирование в таком масштабе. По словам Министра образования Украины Лилии Гриневич, «весь бюджет научных исследований в Украине сегодня равен бюджету одного крупного европейского университета».

Но даже самая эффективная реформа образования и науки сама по себе не приведёт к реальным результатам. В лучшем случае университеты станут еще лучшей кузницей кадров для зарубежных экономик. Кузницей, которую финансируем мы с вами. А мы будем гордиться тем, что выходцы из Украины и их потомки становятся руководителями транснациональных корпораций или получают Нобелевские премии – там, в далёком зарубежье. По данным Центра Разумкова, за границу хотели бы уехать 40% населения Украины в целом, и две трети украинской молодежи. И «философские пароходы» будут продолжать увозить интеллектуальную элиту нашей страны до тех пор, пока, как сказал профессор MIT Лорен Грэхем, в стране не появится свободный рынок, где инвесторам нужны новые технологии, где процветают предприниматели и инноваторы.