Попытка к бегству

27 июля 1471 года в битве у реки Шелонь армия московского князя Ивана III разбила ополчение Новгородской республики. Попытку новгородцев стать частью Европы «братский народ» пресек огнем и мечом.

Статья опубликована в "Совершенно секретно - Украина" №8 за 2017 г.

Все материалы раздела "Политическая история"

Все заметки про историю бизнеса

Господин Великий Новгород

Весной 1136 года в Новгороде случилась первая в восточно-европейской истории «цветная революция». Новгородцы, недовольные правлением «природного» князя Всеволода Мстиславича, созвали вече, на котором решили своего князя заменить на более способного. Всеволода Мстиславича с семьей отправили на 1,5 месяца под домашний арест, до прибытия приглашенного сменщика. А затем попросту выгнали из города. Сменщик, сын черниговского князя, тоже оказался недостаточно компетентным государственным деятелем, и через 2 года новгородцы прогнали и его.

С тех пор в течение трех веков Новгородская земля обходилась без монархов. Самые важные вопросы, включая выборы исполнительной власти, решались на вече. Текущими вопросами ведал городской совет – ГоспОда – во главе с избираемым посадником. Князья, призываемые вечевым решением из соседних государств, отвечали только за оборону и суд. Князьям запрещалось владеть землей, и это страховало их от соблазна узурпировать власть.

Отсутствие сильной центральной власти способствовало развитию торговли и связанных с торговлей ремесел. Новгородские купцы вошли в Ганзейский союз и стали связующим звеном между Сибирью и Европой.

Весной 1238-го Новгороду очень повезло: кони монгольской армии не дошли до города всего 100 верст, устав от бездорожья и бескормицы. В следующие два века Господин Великий Новгород, как называли свое государство новгородцы, умело комбинируя дипломатию, торговые отношения и оборонительные мероприятия, не только сохранил независимость от монголов и рыцарских орденов, но и стал, не ведя захватнических войн, одним из крупнейших – по территории – государств Европы.

nov01

Территория Новгородской республики в начале XIV века.

Воевали новгородцы неохотно: основу армии составляло гражданское ополчение, участникам которого приходилось бросать хозяйственные заботы ради военных операций. Поэтому богатый торговый город предпочитал откупаться от превосходящих по силам противников.

Но к началу XV века миролюбивая «многовекторная» политика новгородской аристократии из сильной стороны превратилась в основную слабость республики. Дело в том, что у южных рубежей Новгорода окреп противник, откупиться от которого можно было лишь на короткое время.

 

Москва

Пользуясь распадом Орды на враждующие кланы, князь Василий Васильевич в ходе многолетней кровопролитной борьбы с конкурентами не только укрепился в Москве, но и сделал заявку на региональное лидерство. Силой и хитростью он привел в зависимость еще недавно главенствующих соседей – Владимир, Суздаль, Псков – и выкупил права на Ярославское княжество. Главным стратегическим успехом Василия II стало избрание несогласованного с Константинопольским патриархом митрополита Киевского и Всея Руси, положившее начало отделению московской церкви от константинопольской. Митрополит Иона, хотя и звался Киевским, постоянно проживал в Москве и, таким образом, делал княжий город центром русского православия. Поэтому Василий II без колебаний отнял у Владимирского князя титул «господарь всея Руси», а чтобы подданные уяснили, кто здесь «господарь», стал чеканить монету с соответствующей надписью.

nov02

Победа Василия Васильевича над Василием Юрьевичем. Миниатюра из летописного свода XVI века.

Однако тот же титул носили и литовские короли, в чьих владениях оказалась большая часть земель Рюриковичей – от Киева до Смоленска. Причем королями русскими, наследовавшими киевский великокняжеский престол, их с подачи Папы Римского признавали в Европе. Кроме того вне власти Москвы был не только Киев – «мать городов русских», но и Новгород – первая вотчина Рюрика и первая столица его владений. Так что московский князь мог сколько угодно надувать щеки, но одного митрополита-раскольника для международного признания Москвы главным русским городом было недостаточно. Так Новгород стал для московского князя «сакральным местом», ключевым элементом новой великорусской концепции московского государства.

В феврале 1456 года армия Москвы, усиленная союзной татарской конницей входит в пределы Новгородской республики и громит новгородское ополчение. Новгород привычно пытается купить мир деньгами, но Василию II деньги уже не нужны. Московская армия развивает наступление, и вече отправляет на переговоры епископа новгородского Евфимия. В городке Яжелбицы епископ договаривается о мире – ценой потери Новгородом значительных территорий и большей части суверенитета: республика утратила права на самостоятельную внешнюю политику, на собственные законы и суд. Вместе с князем Василием в Яжелбицах торжествует победу его 16-летний сын и наследник Иван, будущий царь Иван III.

 

Демократия проигрывает

После унизительного для Новгорода Яжелбицкого мира сторонников нейтралитета и «многовекторности» среди бояр поубавилось. Временно приумолкли и поклонники московского князя. Зато вошла в силу «литовская партия» во главе с Марфой Борецкой, вдовой бывшего и матерью нынешнего новгородского посадника. Эта группа бояр считала, что Новгороду не выстоять против Москвы, консолидировавшей всех данников Орды. Что единственный способ сохранить имущество, положение и политическое устройство республики – вступить в оборонительный союз с Великим княжеством литовским.

Княживший в Москве в то время Иван III начал против «литовской партии» пропагандистскую борьбу. Московский митрополит обратился к новгородским боярам, упрекая их в предательстве православия. Промосковские бояре пустили среди народа слух, что Марфа Борецкая хочет отдать Новгород под власть «латинского» короля. Вече заколебалось и отказалось поддержать посольство в Литву. Тогда бояре, отчаявшись объяснить горожанам опасность их консерватизма, прибегли к прямому подкупу голосов. Наконец, добро на заключение договора с Литвой было получено. Посольство к королю Казимиру отправилось немедленно, и в начале 1471 года договор был подготовлен, причем на самых выгодных для Новгорода условиях. Литва обязывалась не вмешиваться в экономические и религиозные дела республики, не строить на новгородской земле католических храмов. Наместник короля, заменявший призываемых князей и обладавший самыми узкими полномочиями, должен быть обязательно православным.

И здесь победившие «западники» совершили роковую ошибку: имея дело с демократическим институтом, новгородским Вече, они пренебрегли вопросами пропаганды, не разъяснили новгородцам смысл и содержание подписанного договора. Москва же включилась в информационную войну в максимальном масштабе. В Новгород хлынули «размётные грамоты». Действия новгородцев объявлялись «изменой православию». Черни рассказывали, что Марфа-посадница прельстила бояр, а сама собирается выйти замуж за литвина-католика и, пользуясь покровительством короля Казимира, захватить власть в государстве и перекрестить всех в католичество. Союзных князей Иван III уверял, что в Новгороде победил заговор бояр Борецких, нанявших «шильников» (мошенников), чтобы соблазнить чернь, поднять «беззаконное скопище злых смердов» и «безыменитых мужиков», которые, якобы, «кричаху и лаяху, яко пси, глаголаху: «За короля хотим».

Агитация была столь успешна, что на призыв князя Ивана в Москву в мае 1471-го прибыли все зависимые от него князья, все его братья, княжившие удельно, воеводы и епископы, после чего без обсуждения был объявлен «крестовый поход» на Новгород для защиты православной «старины». К походу присоединился даже давний союзник Новгорода – Псков. О том, какое значение Иван III придавал идеологии, говорит то, что князь взял с собой в поход особого дьяка Степана Бородатого, умевшего «говорить по летописям». А из летописей выходило, что Новгород «из старины» был «отчиной» предков князя Ивана, и поход должен был вернуть земли Рюрика Рюриковичу, восстановив «старину», попранную вечевой крамолой.

Новгородцы отправили гонцов в Литву с просьбой о поддержке, предполагавшейся подготовленным межгосударственным договором. Но и тут республике не повезло с демократическими процедурами. Король литовский должен был получить одобрение региональных шляхетских ассамблей, чтобы мобилизовать армию. А шляхта завязла в дискуссиях о далекой непонятной новгородчине.

Иван III не стал дожидаться, пока Литва организует союзную помощь, и в конце июня в сопровождении татарской кавалерии и московской пехоты вторгся в Новгородскую землю. Там к нему присоединились тверская и псковская армии. Тем временем в Новгороде начались проблемы с мобилизацией. Деморализованные потерей союзников и отсутствием помощи от Литвы новгородцы паниковали. Промосковские агитаторы усиливали смуту. Последним ударом по ополчению стал отказ промосковского епископа Феофила отправить на защиту государства свое конное войско – единственную кавалерию республики. 14 (27) июля 1471 года новгородское ополчение было разгромлено московской армией у реки Шелонь.

Получив известие о поражении, Вече тут же склонилось на сторону «московской» партии во главе с епископом Феофилом. Епископу было дадено поручение просить мира у князя Ивана. Мир был дарован в обмен на то, что Новгород разрывал все отношения с Литвой, признавал себя вотчиной московского князя, подтверждал законодательную и судебную власть Москвы, отдавал победителю часть земель, выплачивал огромную контрибуцию и разбирал защитные сооружения в приграничных с Московией городах. Посадник Дмитрий Борецкий и ряд его соратников, захваченных в бою на Шелони, были казнены.

 

Конец республики

В том же 1471-м князь рязанский Даниил называет себя слугой Великого князя московского и становится московским боярином. Через год Иван III наследует земли Дмитровского княжества. В 1474 году – попросту покупает у ростовской княжеской семьи права на их вотчину. Затем пришла пора завершать «объединение» с Новгородом.

В 1477-м в Москву из Новгорода прибыло боярское посольство с просьбой к Великому князю Ивану принять Новгородскую землю в прямое управление и назвать себя ее государем. Просьба была милостиво удовлетворена. Однако по возвращении посольства домой выяснилось, что послы были самозванцами – промосковскими боярами, которых ни Вече, ни новгородское правительство на это посольство не снаряжало. На Вече начались стычки, в ходе которых нескольких сторонников Москвы убили.

Этого было достаточно, чтобы Иван III вновь отправил армию в Новгородскую землю. В ноябре 1477-го Новгород был осажден. В городе началась смута: часть новгородцев отказывалась бороться с московитами. И когда князь Иван объявил, что казней не будет, и Новгород может откупиться землями, город открыл ворота. Марфу Борецкую, руководившую обороной города, схватили и отправили умирать в монастырь. Поддерживавшие ее боярские семьи переселили жить в Московское княжество. Казней, действительно, не было. Но московский князь просто запретил вече. В знак этого новгородский вечевой колокол был вывезен в Москву. 300-летнему республиканскому правлению пришел конец.

 

nov03Марфа-посадница у разбитого вечевого колокола. Фрагмент памятника «Тысячелетие России».

Новгородским боярам и купцам казалось, что они легко отделались. Ведь Иван III всего лишь конфисковал земли Марфы-посадницы и нескольких монастырей. Но дело было в том, что закаленный в военной и дипломатической борьбе московский «господарь всея Руси» отлично понимал: Новгород – это такой слон, которого за раз не заглотишь. Если бы он в одночасье покусился и на Вече, и на богатства бояр, то захват «рюриковой отчины» дался бы ему слишком дорогой ценой или не дался бы вовсе.

Прошло еще 17 лет, прежде чем князь Иван снова обратился к новгородским делам. К этому времени он успел «присоединить» к Московии Клин, Елец, Тверское, Вятское княжества и Великую Пермь, ограничить суверенитет Пскова, отбиться от армии Большой Орды при Угре, повоевать с Ливонией, уморить родного брата князя Угличского в тюрьме, вступить в союз с Крымским ханством, взять штурмом Казань и силой посадить Казанским ханом своего союзника.

nov04

Рост Великого княжества Московского с 1390 по 1525 год

В 1494 году пришла очередь Новгорода. По надуманному предлогу Иван III закрыл «новгородский филиал» Ганзейского союза, немецких купцов и их товары арестовал и вывез в Москву. «Окно в Европу», веками строившееся новгородцами, было в один день заперто. Новгород потерял не только независимость, но и основу своего торгового благоденствия. Однако главную, самую страшную цену за колебания новгородцев между Московией и Литвой заплатили их внуки и правнуки.

Через 99 лет после Шелонской битвы Государь, Царь и Великий Князь всея Руси Иван IV «Грозный», внук Ивана III, во главе 15-тысячного опричного войска вошел в Новгород. Поводом послужил ничтожный и нелепый донос об антигосударственном заговоре, зреющем в Новгороде. Около месяца новгородцев – от бояр до священников и нищих – подвергали изощренным пыткам и убивали с фантастической изобретательностью. За этот месяц опричники истребили, по разным источникам, от 10 до 30 тысяч жителей княжества, при населении самого Новгорода около 30 тыс. Геноцид завершил голод, вызванный опричниками, и эпидемия чумы. Новгородская земля была разграблена и сожжена. «Великое разорение» Новгорода привело к тому, что к концу XVI века почти половина пахотных земель новгородщины пустовали, а из списка помещиков исчезло 220 фамилий – 63%. Московский царь постепенно раздавал захваченные земли своим дворянам. Господин Великий Новгород навсегда превратился во второразрядную окраину Российской империи.

 

Памятник

К прибытию государя 8 сентября 1862-го провинциальный Новгород был отремонтирован, а его улицы замощены. В гостиницах не было совершенно никаких мест: вместе с императором в город прибыла огромная свита и множество народа из столицы,  Москвы и окрестных губерний. Одних военных для поддержания порядка вошло в город 12 тысяч человек.  Торжества начались салютом из 62 орудий и длились три дня. Новгород месяц не сходил со страниц газет, сделавшись центральной точкой все более входившей в моду русской истории. Торжества с участием монарха были посвящены открытию в Новгородском Кремле эпического памятника  «Тысячелетие России».

Всего десятью годами ранее о событиях тысячелетней давности говорили разве что в узких кругах столичных интеллектуалов. В 1851-м между историками началась полемика о датировке легендарного «призвания» Рюрика на княжение в славянских землях. Диспут мог остаться сугубо научным, если бы историк М.П. Погодин не придал этому событию острый политический смысл. «Есть в Истории священные числа, - писал Погодин, - священные имена, священные убеждения, к коим прикасаться должно с крайней осторожностью, и без достаточных причин не колебать их в народных верованиях. Рюриком начинается русская история; в 862 году положено основание русскому государству, - так записано в первой нашей летописи; так учились мы; так думали наши отцы; так повторяет весь русский народ...».

Столь мощный полемический залп докатился до министра народного просвещения, который нашел наилучший способ разобраться с научной проблемой: написал доклад Николаю I. 21 августа 1852 года последовало высочайшее повеление «держаться строго летоисчисления преподобного Нестора». Таким образом, как без малейшей иронии писал историк Хавский, «царь издал повеление об утверждении 862 года началом Российского государства».

Впрочем, несмотря на монаршую волю, дата «начала русской истории» оставалась не вполне надежной и солидной. Поэтому, когда за 5 лет до приближающегося 1000-летия министр внутренних дел С.С. Ланской предложил правительству установить в Новгороде, столице владений Рюрика, памятник легендарному варягу, он не слишком рассчитывал на поддержку. Однако Комитет министров не просто загорелся этой идеей. Вместо чествования полумифического родоначальника давно угасшей монархической династии министры, пользуясь случаем, решили увековечить, закрепить в бронзе официальную историю государства Российского.

«Призвание Рюрика, - говорилось в записке, подготовленной для императора Александра II, – составляет без сомнения одну из важнейших эпох нашего государства, но потомство не должно и не может придать забвению заслуг других своих самодержцев, полагая, что эпоха 1862 г. должна быть ознаменована не увековечением подвига Рюрика, но воздвижением народного Памятника "Тысячелетию России", где бы могли быть в барельефах или других изображениях показаны главнейшие события нашей отечественной истории». Скоро на записке появилась резолюция царя: «Совершенно с этим согласен».

Был объявлен конкурс. В соответствии с условиями конкурса памятник должен был демонстрировать «постепенное, в течение тысячи лет, развитие Государства Российского» и отражать шесть главных эпох истории России:

  1. Основание государства Русского - Рюрик, 862 год;
  2. Введение христианства в России - Владимир, 988 год;
  3. Начало освобождение от ига татарского - Дмитрий Донской, 1380 год;
  4. Основание единодержавного Царства - Иоанн III, 1491 год;
  5. Восстановление оного избранием на престол дома Романовых - Михаил Федорович, 1613 год;
  6. Преобразование России и основание Империи Российской - Петр Великий, 1721 год.

Так на все последующие времена был утвержден остов российской историко-географической концепции: Государство было основано в Новгороде, затем его центр переместился в Киев, оттуда – в Москву, ставшую наследницей государства Рюрика и Владимира-крестителя. Москва освободила Государство от татарского ига, объединила в единодержавное Царство и превратила в Империю. Треугольник Новгород-Киев-Москва стал «сакральной» географической опорой Империи.

Украина на памятнике «Тысячелетие России»

Основатель Львова князь Галицкий Даниил Романович, прямой наследник Киевского княжеского престола, помазанный Папой Римским в короли Руси, к Московскому царству не имел даже косвенного отношения. Род князя через 80 лет после его смерти пресекся, и Галичина досталась Польше. К моменту создания памятника Польша была за три приема растащена соседями, но Галичину "присоединила" не Россия, а Австрия. Вероятно, фигура князя Даниила должна была напоминать о последнем «недоприсоединенном» к Империи фрагменту Киевской Руси.

После времен татарского нашествия Украина под названием «Малороссия» появилась и в официальной российской историографии, и на памятнике только в момент «воссоединения» со сформировавшейся вокруг Московского княжества прото-империей. Это событие на памятнике, естественно, олицетворяет фигура Богдана Хмельницкого. Последующую встроенность Украины в империю демонстрируют два верных слуги царского трона - «малороссы» князья Кочубей и Безбородко. Украинскую культуру представил петербуржец полтавского происхождения Николай Гоголь. Тарас Шевченко, отданный в солдаты за участие в проукраинском Кирилло-Мефодиевском братстве, был личным распоряжением императора удален из списка претендентов на увековечение.

Конкурс выиграл проект скульптора М.Микешина. По его задумке форма памятника должна была напоминать одновременно церковный колокол и шапку Мономаха. Памятник украшают 126 изображений исторических деятелей. Список изображенных готовился на уровне Комитета министров и утверждался самим Александром. Тем примечательней, что в группе «Военные люди и герои» нашлось место для фигуры Марфы-посадницы, печалящейся над разбитым вечевым колоколом. Трагедия новгородской «Жанны Д’Арк», положившей жизнь на борьбу с московской экспансией, была трансформирована во внутриполитический эпизод российской истории. Так Империя освоила и приспособила для своих нужд не только захваченный и опустошенный ею Новгород, но и образы своих побежденных врагов.

 

Наследники

20 января 1944 года советские войска освободили Новгород. В центре новгородского Кремля они нашли практически полностью разрушенный немецкими оккупантами памятник «Тысячелетие России». Казалось бы, не велика потеря для советской власти. Памятник славил православие и монархию, демонстрируя множество совершенно не советских символов. Среди фигур, украшавших памятник, только царей насчитывалось 9 человек, включая самого нелюбимого советской историей Николая I, не говоря уже о множестве священников.

С учетом того, что шел третий год войны, и в руинах лежала значительная часть страны, было бы не удивительно, что о памятнике и не вспомнили бы. Однако не только вспомнили. Вопрос дошел до Совнаркома, и памятник был восстановлен в считанные месяцы, в числе первых объектов разрушенного Новгорода. И не просто восстановлен: 2 ноября 1944 года состоялось его торжественное второе открытие. Оказалось, что советское правительство и главный советский правитель придавали этому памятнику такое же особое значение, как и правительство Российской империи во главе с государем-императором.

Советская идеология перестала смотреть косо на монархию еще в начале 30-х, когда вместо коммунистического интернационализма большевики все больше брали на вооружение патриотизм, густо замешанный на национализме и апологетике самодержавия. В 1934-м выходит роман А.Толстого «Петр Первый», награжденный в начале 1941 года Сталинской премией. Тогда же премию получила и экранизация этого романа, снятая в 1937-38 гг. В 1938 году на экраны вышел фильм «Александр Невский», а в 1945-м – «Иван Грозный». И роман был написан, и все три фильма сняты под личным патронатом Сталина.

«Прогрессивное войско опричников»

Первая серия фильма «Иван Грозный», задуманного как трилогия, рассказывает о заговоре новгородцев против московского царя, раскрытом и пресеченном с помощью верных опричников. Затем расхождение во взглядах на опричнину между ЦК ВКП(б) и режиссером С.Эйзенштейном стало причиной запрета съемок 2 и 3 серий трилогии. В 1946-м на этот счет вышло постановление Оргбюро ЦК, в котором говорилось: «Режиссёр С. Эйзенштейн во второй серии фильма «Иван Грозный» обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов, наподобие американского Ку-Клукс-Клана, а Ивана  Грозного,  человека  с  сильной  волей  и  характером, — слабохарактерным  и  безвольным,  чем-то  вроде  Гамлета».

Идея о том, что мощь централизованного государства важнее не то что демократии, но и любого числа человеческих жизней, была перенята Советской властью у власти самодержавной более чем полностью.  Что с того, что Иван IV утопил в крови свою страну и ее соседей, истребил большую часть новгородцев просто за то, что их недавние предки были независимы от Москвы? Зато, как пишет Википедия, «при нём были покорены Казанское и Астраханское ханства, присоединены Западная Сибирь, Область войска Донского, Башкирия, земли Ногайской Орды. Прирост территории Руси составил почти 100%, с 2,8 млн км² до 5,4 млн км², к завершению его царствования Русское государство стало размером больше всей остальной Европы».

За то и снимал фильмы о российских царях продолжатель их дела, «присоединивший» к СССР Галичину, Буковину, Бессарабию, Западную Белоруссию, Балтийские республики и едва не «присоединивший» Финляндию.

С тех пор прошло еще полвека. И вот в 2001 году, спустя год после пришествия на российский престол идейного наследника «присоединителей», на берегу реки Шелони появился еще один памятник. Не такой эпический, как поставленный в Новгороде императором Александром II, но не менее показательный. Это гранитная табличка с фантастическим по откровенности двоемыслия текстом: «Здесь произошла битва между войсками Москвы и Новгорода за объединение разрозненных русских княжеств в единое российское государство».

Тогда мы не задумались, по ком звонил этот колокол, какими новыми "битвами за объединение" он грозит.

nov05

По ком звонил этот колокол?