МАЙДАН ПО-ФРАНЦУЗСКИ

50 лет назад парижские студенты покончили с автократическим правлением президента де Голля.

 Статья опубликована в "Совершенно секретно - Украина" №6 за 2018 г.

Все материалы раздела "Политическая история"

Все заметки про историю бизнеса

Возвращение генерала

…4-летняя война с арабскими мятежниками в колонизированном Алжире расколола Францию. Ультра-патриоты требовали от правительства победы любой ценой, но значительная часть общества, устав от бесконечных военных действий, подрывавших экономику, была согласна на предоставление Алжиру независимости. 13 мая 1958-го парламент назначил премьер-министром Пьера Пфлимлена, представлявшего пацифистски настроенных французов. В ответ генералы, возглавлявшие воюющие в Алжире войска, сформировали Комитет общественного спасения. Грозя высадить воздушный десант на Париж, они потребовали передать верховную власть в стране генералу де Голлю.

К этому времени Франция управлялась, как классическая парламентская республика: президент обладал минимальными полномочиями, правительство было полностью подконтрольно парламенту. Для послевоенной Франции, переполненной внутренними конфликтами, эта конструкция стала источником непрекращающегося политического кризиса. Левые вели непримиримую борьбу с правыми, сторонники сохранения колоний – с апологетами деколонизации, симпатики США с противниками англосаксов. Парламентские коалиции формировались и распадались. За 12 послевоенных лет во Франции сменилось 23 правительства, в которых активное участие принимали популярные среди значительной части избирателей левые партии. Левые добились национализации топливно-энергетической отрасли, транспорта, связи, автомобильной и авиационной промышленности, крупнейших банков и страховых компаний, радио и телевидения.

Государственное регулирование и протекционизм дали старт экономическому росту. Но он сопровождался нестабильностью, высокой инфляцией и стремительной бюрократизацией государственного аппарата и экономики в целом. По мере восстановления страны из послевоенной разрухи в среде предпринимателей росло недовольство засильем государства и политическим хаосом. При этом нельзя было ожидать решающей победы правых партий на парламентских выборах: в обществе преобладали социалистические настроения. Все большее число буржуа видели выход в установлении правой диктатуры на манер соседней Испании. Единственным претендентом на диктаторскую роль был генерал Шарль де Голль, лидер французского антигерманского сопротивления, премьер-министр в первые послевоенные годы. Генерала готовы были поддержать военные, пережившие унизительное поражение в индо-китайской колониальной войне, и даже бывшие коллаборанты, почитатели «сильной руки» в любом ее виде.

Шарль де Голль - лидер французского Сопротивления, 1944 год.

Де Голль, не скрывавший своих бонапартистских настроений, желавший, но не получивший нужных ему полномочий в конце сороковых, уже больше 10 лет не принимал участия в большой политике. Он ждал своего часа, сочиняя мемуары в загородном поместье Коломбэ. Когда час настал, генерал был готов. В ответ на предложение путчистов взять власть, де Голль уже два дня спустя передал в прессу воззвание к народу Франции, в котором говорилось: «Вот уже 12 лет, как Франция старается разрешить проблемы, непосильные для режима партий, и идёт к катастрофе. Некогда в тяжёлый час страна доверилась мне с тем, чтобы я повёл её к спасению. Сегодня, когда стране предстоят новые испытания, пусть она знает, что я готов принять на себя все полномочия Республики».

Депутатам, зажатым в угол угрозой военного переворота, де Голль выдвинул три условия: 1) прекращение работы парламента на шесть месяцев и предоставление ему права на этот срок управлять страной при помощи правительственных декретов, 2) подготовка силами правительства новой конституции и утверждение ее на общенациональном референдуме, 3) неограниченные полномочия для решения алжирского кризиса. 1 июня 1958 года Шарль де Голль возглавил правительство с этими чрезвычайными полномочиями.

О том, как хотел бы видеть генерал управление страной, он написал в своих военных мемуарах: «…Необходимо, чтобы у государства был руководитель, в котором нация могла бы видеть человека, ответственного за основу государства и гаранта её судьбы. Необходимо также, чтобы осуществление исполнительной власти не происходило от парламента, объединяющего представителей разных партий, выражающих интересы узких групп. Эти условия требуют, чтобы глава государства не принадлежал ни к одной партии, назначался народом, сам назначал министров и имел право консультироваться со страной, либо путём референдума, либо путём учреждения ассамблей, и, наконец, чтобы он имел полномочия в случае опасности для Франции обеспечить целостность и независимость страны». Слова, которые можно было бы ожидать из уст любого европейского диктатора-популиста, но не лидера демократического государства.

Однако популярность авторитаризма вообще и лично де Голля как среди просоветских левых, так и среди уставших от правительственной чехарды правых была настолько высокой, что к концу 1958-го Франция могла оказаться там, куда Испания, Италия и Германия пришли тремя десятилетиями раньше. Но Франции повезло. Готовить проект Конституции де Голль поручил своему давнишнему соратнику, министру юстиции нового правительства Мишелю Дебре. А тот оказался поклонником британского парламентаризма и убедил генерала внести принципиальные изменения в конструкцию будущего государственного управления, существенно ограничивающие властные аппетиты французского лидера.

Правительство по настоянию Дебре сохранило автономность от президента за счет введения должности премьер-министра, а парламент – право отправить правительство в отставку. Исключительной прерогативой президента стали только внешняя политика и оборона государства. В сентябре 1958-го на общенациональном референдуме избиратели проголосовали за новую Конституцию, положив таким образом начало т.н. французской «Пятой республике». И уже 21 декабря 75,5% французских выборщиков отдали голоса за избрание де Голля своим президентом.

 

Бэби-бунт

7 лет спустя – таков был установленный Конституцией срок президентских полномочий – де Голль баллотировался на второй срок. Это были вторые в истории Франции прямые президентские выборы. Первые состоялись еще в 1848 году. Победил на них племянник Наполеона Бонапарта Луи-Наполеон. Спустя три года после избрания «президент всех французов» разогнал парламент и объявил себя императором. Де Голлю пришлось приложить значительные усилия, чтобы убедить французов повторить эксперимент. Однако желание генерала укрепить власть за счет всенародного избрания привело к обратному результату: де Голль едва не проиграл выборы лидеру французских социалистов Франсуа Миттерану. Несмотря на устойчивый экономический рост, сопровождавший весь срок правления де Голля, левые настроения во Франции не убывали. К тому же к 1965-му, году выборов, избирателями стали те, для кого былые заслуги президента имели скорее историческую ценность.

Демографический провал военных лет и послевоенный беби-бум привели к тому, что в начале 60-х треть населения Франции составляли люди моложе 20 лет. Университеты были государственными, образование – бесплатным, а поступление в ВУЗ – свободным, без вступительных экзаменов. В результате количество французских студентов за 20 послевоенных лет увеличилось в 4 раза, достигнув полумиллиона человек. И оказалось, что интересы этой «армии Латинского квартала» не просто отличаются от интересов поколения де Голля, но и вовсе кажутся взрослым французам дикими.

В марте 1968-го газета Le Monde публикует статью Пьера Вианссона-Понте которая начинается словами: «Если что и характеризует сейчас нашу общественную жизнь, так это скука». Через неделю после публикации группа студентов захватила административное здание университета Нантере в пригороде Парижа, чтобы протестовать против ареста своих товарищей. Те разгромили парижский офис American Express, также протестуя – против далекой американской войны во Вьетнаме.

Когда представители администрации университета решили выяснить, чего, собственно, добиваются манифестанты, на них обрушился поток невнятных лозунгов, густо приправленных цитатами Сартра. Как анекдот пересказывали чиновники требование молодых людей разрешить им вход в женские общежития университета. Министр по делам молодежи и спорта посоветовал озабоченным вопросами секса манифестантам искупаться в бассейне, чтобы остыть. А министр образования без обиняков назвал их «взбесившимися». Студенты расписывали девизами стены парижских домов, и достопочтенным гражданам оставалось только недоуменно посмеиваться, читая «революционные граффити»:

• «Мы не хотим жить в мире, где за уверенность в том, что не помрёшь с голоду, платят риском помереть со скуки»
• «Под булыжниками мостовой — пляж!»
• «Счастье — это новая идея»
• «Запрещать запрещено»
• «Пролетарии всех стран, развлекайтесь!»
• «Вся власть воображению!»
• «Вставай, проклятьем заклеймённый университет!»
• «Я тебя люблю! О, скажи мне это с булыжником в руке!»

Однако скоро администрациям университетов и министрам стало не до шуток. В бурлящей студенческой среде стали верховодить ультралевые радикалы, называвшие себя анархистами, троцкистами и маоистами. К началу мая протесты охватили все университеты Парижа. А когда полиция выдворила очередной митинг из здания Сорбонны, студенческая революция выплеснулась на улицы. Булыжник перестал быть метафорой. В столкновениях к середине мая были ранены сотни студентов и полицейских. Больше 1000 человек были арестованы. Однако беспорядки только нарастали. В ночь с 10 на 11 мая Латинский квартал покрылся баррикадами и красными флагами.

Париж, ночь и утро 11 мая 1968-го.

На следующий день поддержать студенческие беспорядки решили лидеры профсоюзов, еще недавно называвших протесты авантюрой. 13 мая на улицы Парижа, по разным данным, вышло от 230 до 800 тысяч человек с лозунгами «Студенты вместе с рабочими!». Профсоюзные боссы надеялись однодневной стачкой «выпустить пар» и вернуть себе контроль над рабочими, возбужденными студенческими беспорядками. Но в течение следующей недели стихийные забастовки охватили всю Францию. К концу мая бастовало невиданное число французов – более 10 миллионов человек.

Париж, 21 мая 1968.

27 мая между профсоюзами, правительством и союзом предпринимателей было подписано соглашение о беспрецедентных уступках работающим: увеличение минимальной зарплата на 35%, средней – на 10% и 50%-я оплата времени забастовок. Но деньги уже не могли остановить протестующих: от романтических лозунгов они перешли к вполне конкретным политическим требованиям, главным из которых было требование отставки де Голля.

«Весь арсенал конституционного оружия, которое собственноручно выковал де Голль для защиты своего режима, перед лицом такого кризиса остается клочком бумаги. Не поможет даже такое средство, как референдум... Забастовка приобрела исключительно политический характер и нацелена на свержение самого режима. Никакие предложения — даже самые щедрые — не могут быть приняты», – написала британская Evening Standard 29 мая 1968 года. Утром этого дня президент де Голль вылетел из своей резиденции на армейском вертолете в неизвестном направлении.

 

Триумф и поражение де Голля

О том, куда отправился президент, не знал даже премьер-министр. Президент в тайне от правительства полетел в германский Баден-Баден на встречу с генералом Массю, командующим 70-тысячной французской армейской группировкой, дислоцированной в ФРГ. Генерал подтвердил верность присяге и готовность при необходимости провести операцию по наведению конституционного порядка.

На следующий день президент выступил с обращением к нации: «…Обладая полнотой национальной и республиканской легитимной власти, в последние сутки я рассматривал все — без исключения — возможные средства для ее защиты. Я принял свое решение. В сложивших обстоятельствах я не уйду в отставку. У меня есть мандат народа, и я его исполню. Я не буду менять премьер-министра, чьи качества, твердость и способности заслуживают всеобщей похвалы. Он представит мне изменения в составе правительства, которые сочтет нужными». Жертвой революции стал парламент, который был распущен. Внеочередные выборы президент назначил на 23 июня. На этом политические уступки протестующим закончились.

В тот же день на окраинах Парижа появились танки и грузовики с солдатами, а по центральным улицам французской столицы прошла демонстрация воспрянувших духом сторонников президента численностью в несколько сот тысяч человек. Политический истеблишмент, в том числе руководители официальных левых партий и профсоюзов, хотя и демонстрировали возмущение, на деле с радостью пошли на попятный. «Когда де Голль объявил, что государство по-прежнему на месте, коммунисты с облегчением вздохнули», — писал The Economist в номере от 1 июня. В начале июня были запрещены десятки ультралевых организаций, к середине месяца полиция постепенно ликвидировала очаги протестов по всей стране. На внеочередных парламентских выборах партия голлистов впервые в своей истории получила абсолютное большинство – 74% мест.

Париж, Митинг сторонников де Голля, 30 мая 1968.

Социологи считают, что майские беспорядки мобилизовали избирателей де Голля. А сторонники левых партий, разочарованные их безволием, напротив, выборы проигнорировали. Празднующий триумф де Голль приступил к укреплению своего положения. Первым делом он отправил в отставку премьера Помпиду, проявившего в ходе кризиса чудеса дипломатии и заслужившего симпатию как правых, так и левых. Затем де Голль инициировал реформу парламента, которая могла ослабить и без того не слишком мощный противовес президенту-автократу, продавливавшему необходимые ему решения в обход законодательного органа, через всенародные референдумы. Эту реформу де Голль также решил провести через референдум, заявив французам, что если они не поддержат реформу, он, де Голль, уйдет в отставку.

Торжествующий победу де Голль дает интервью телевидению 7 июня 1968.

Однако ставка на народную популярность, которую генерал разыгрывал уже два десятка лет, в этот раз не сыграла. Оказалось, что после «студенческой революции» французы на парламентских выборах проголосовали вовсе не за «партию де Голля», а, скорее, против радикалов. Сам же «национальный лидер» французам изрядно надоел. Французам уже не был нужен «руководитель, ответственный за основу государства и гарант её судьбы». Де Голля на референдуме прокатили, генералу хватило достоинства выполнить обещание и уйти в отставку. На внеочередных президентских выборах победил Жорж Помпиду. Экс-президент удалился в свое поместье писать мемуары и критиковать нового президента за то, что тот «покончил с величием Франции». 9 ноября 1970 года Шарль де Голль скончался.

 

Бурный 1968-й

Французские «бесившиеся с жиру» студенты были не одиноки в своем загадочном для их родителей протесте. В конце 60-х волна политической активности охватила молодежь Европы и Северной Америки. В Италии весь 1968-й проходят массовые университетские забастовки, поддерживаемые заводскими рабочими. В ФРГ Социалистический Союз Немецких Студентов становится главной «несистемной» оппозиционной силой и ведет уличную борьбу с буржуазным правительством. Турецкие студенты в июне 1968-го оккупируют Стамбульский университет с политическими требованиями. В Мексике в октябре 1968-го в столкновениях студентов и полиции гибнут несколько десятков протестующих.

В США самой яркой политической силой, воплотившей «дух 68-го», стала Международная молодежная партия. 16 января 1968 был партия опубликовала свой манифест: «Дух перемен охватил Америку. Новое врывается в музыку, поэзию, танцы, газеты, кино, празднества, магию, политику, театр и уклад жизни. Угрозы Линдона Джонсона не остановят нас. Мы идем! Мы идем со всех концов света! Америка духовно больна: она страдает от насилия и духовного распада, она опасно подсела на напалм. Мы требуем Политики Экстаза! Мы — нежная пыльца, из которой родится новая, кайфовая Америка. Мы создадим нашу собственную реальность. Мы — это свободная Америка». 23 августа 1968 года Международная молодежная партия выдвинула кандидатом в президенты США поросенка Пигасуса. Дело было на митинге в центре Чикаго. Семерых партийных активистов и самого хрюкающего претендента в кандидаты арестовала полиция, после чего все были выпущены на поруки с выплатой штрафа по 25 долларов.

Арест Пигасуса.

Такие вызывающие акции шокировали благопристойных американцев, власти, социологов. Особенно поражало то, что оснований для социальных протестов ни в Европе, ни в США, как кажется, не было: они разрастались на фоне длительного экономического роста. Поколения, привыкшие всю жизнь бороться за выживание, не могли воспринять в серьез лозунги о борьбе со скукой во Франции и новой «кайфовой» Америке.

Первое внятное научное объяснение этого процесса появилось многими годами позже, после того, как в 1973-м увидела свет книга профессора Гарвардского университета Дэниела Белла «Грядущее постиндустриальное общество». В этой работе социолог описал переход к новой экономике – экономики знаний, с преобладанием производства услуг над производством товаров, интеллектуального капитала над финансово-промышленным и гегемонией «креативного класса». То есть всего того, что сегодня олицетворяет цифровая эпоха и ее лидеры – Apple, Alphabet (материнская компания Google) Amazon, Microsoft, Facebook, вытеснившие с первых строк рейтинга самых дорогих компаний мира финансовых и нефтедобывающих гигантов. Но тогда, в мятежном 1968-м, никому еще не было понятно, что студенты по обе стороны Атлантики своими странными лозунгами и нелепыми акциями протеста обозначили начало перехода человечества к постиндустриальному обществу.

 

Где мы, а где Париж

Исторические параллели всегда условны. Виктор Янукович похож на Шарля де Голля не больше, чем здание Администрации президента на улице Банковой на Елисейский дворец в Париже. И, на первый взгляд, между событиями зимы 2013-2014 годов в Киеве и парижской «студенческой революции» 1968-го тоже не много общего.

Дело в том, что четыре года назад в Украине одновременно вскрылся целый букет политических конфликтов. Самый старинный из них – тот, что в СССР называли «национально-освободительным движением» (когда рассуждали о распаде любых империй, кроме советской). Процесс трансформации империй в национальные государства, пережитый Европой, в том числе Францией, 100-200 лет назад, в Украине и России не завершился и по сей день. Формирование украинского национального государства смешалось с обострением многовековой геополитической борьбы России, «поднявшейся с колен» благодаря десятилетию высоких цен на нефть, со своими заклятыми западными партнерами. Борьбы, на острие которой в этот раз оказалась Украина. Не обошлось, конечно, и без подковерного сражения главных экономических акторов современной Украины – олигархов разного масштаба и пошиба, использующих любые тектонические сдвиги в стране в своих стратегических играх. И на той же площади малый и средний бизнес боролся против феодально-олигархической модели экономики Украины.

В сплетении таких мощных процессов трудно было увидеть ростки постиндустриальной культуры. Но не случайно старт массовым протестам в центре Киева дали именно студенты. Не случайно поводом для протеста стало стремление украинцев не к построению национального государства, а к интеграции с Европой. Националисты и ультрас были ударной силой Майдана, оппозиционные капиталисты – его ресурсной базой, евро-атлантические политики – его международной «крышей». Но именно «креативный класс», ориентированный на глобальный мир, вооруженный не столько булыжниками, сколько символами глобализма - смартфонами, -  превратил Майдан в актуальное политическое явление.

Майдан. Ноябрь 2013. Фото: В.Бородин

50-летний юбилей парижских событий показывает, как много нам надо догонять. Тогда, в 1968-м, евроатлантическая цивилизация сделала первые, шумные, неловкие и болезненные шаги к новому устройству общества. Украине, застрявшей одновременно в феодальной и индустриальной эпохах, предстоит сделать еще много непростых шагов, чтобы начать приближаться к современной Европе. У нас наверняка будут кризисы, возможно – свои деголли или даже новые януковичи. Пока ясно одно: процесс, как говаривал последний президент СССР, пошел. И ход его неминуем. Понять это может любой: достаточно нащупать смартфон в своем кармане.