Завещание Хёрста
"История бизнес империи Херст, которую основатель сумел сохранить как семейный бизнес контринтуитивным решением: лишил своих детей контроля над бизнесом. Очень зажигательная история. Сразу захотелось посмотреть фильм о Херсте: «Гражданин Кейн»", - Владислав Бурда, издатель журнала "Семейный бизнес".
Статья опубликована в жунале "Семейный бизнес" №15 (ноябрь 2020 г.)
Все мои тексты об истории бизнеса
Все мои тексты раздела "Политическая история"
1997 год. США, Калифорния. Верховный суд Лос-Анжелеса рассматривает иск Уильяма Рэндольфа Херста II против семейного траста Уильяма Рэндольфа Херста I. Формальным поводом для иска стало приобретение корпорацией Hearst, которая управляется семейным трастом, телевизионного вещателя Argyle Television. Критики действий Уильяма Рэндольфа II заявили, что им движет банальное желание помешать реинвестировать прибыль корпорации и, вместо этого, направить ее на выплату дивидендов. Сам У.Р. Херст объяснил, что главная цель иска – возвращение корпорации под контроль семьи. «Лисы захватили курятник, - заявил он в суде, - и отодвинули на вторичную позицию интересы владельцев-бенефициаров, перед кем они имеют высочайший фидуциарный долг. Проблем в том, что корпорация контролируется не менеджментом Херстов».
Адвокат Уильяма Рэндольфа II, Джон Стерджон, сообщил суду, что по данным неофициального опроса членов семьи, три четверти из них поддерживают требования истца. Формально в иске приняли участие две сестры Уильяма Рэндольфа. И тем не менее судья отказался даже рассматривать иск, сославшись на положения завещания Уильяма Рэндольфа Херста I, согласно которому его наследники были лишены права управлять созданной им медиа-империей.
Гражданин Херст
В мае 1941 года в США состоялась премьера фильма, который по сей день называют одним из лучших произведений мирового кинематографа. 25-летний режиссер Орсон Уэллс снял фильм о медиамагнате, подчинившем и деловую, и личную жизнь удовлетворению своего непомерного эго. Начинается фильм с того, что владелец газетной империи миллиардер Чарльз Фостер Кейн умирает в одиночестве в своем гигантском замке, наполненном бесценными произведениями искусства.
Тем временем прототип центрального персонажа фильма в это время был жив, здоров и возмущен содержанием еще не вышедшего на экраны фильма. Амбиции Орсона Уэллса подтолкнули его к конфликту с человеком, который затевал не киношные, а самые настоящие войны и боролся с президентами не киностудий, а Соединенных Штатов.
***
Будущий медиамагнат родился в семье, олицетворявшей «американскую мечту». Его отец-фермер отправился в 1850 году в Калифорнию искать золото. И искал его следующие 9 лет, пока не нашел, но не золото, а серебро, и не в Калифорнии, а в Неваде, а потом в соседней Юте, а потом – в Монтане и Южной Дакоте. К моменту рождения единственного ребенка Джордж Херст был уже совладельцем одной из крупнейших горно-добывающих компаний США и планировал баллотироваться в состав Государственного собрания штата Калифорния. Видимо, поэтому наследнику дали двойное аристократическое имя – Уильям Рэндольф.
Наследник и вел жизнь, типичную для новой американской аристократии: скачки на лошадях из семейной конюшни, частная школа, Гарвард, братство Delta Kappa Epsilon и безумные студенческие гулянки, которые Уильям Рэндольф финансировал за отцовские деньги. Гулянки закончились тем, что Херста отчислили из Гарварда со второго курса.
В университет он так и не вернулся. Вместо этого Уильям Рэндольф уговорил отца, ставшего к тому времени сенатором США, отдать ему в управление газету San Francisco Examiner, которую Херст-старший выиграл в карты и не мог придумать, как ей распорядиться.
«San Francisco Examiner станет королем ежедневных газет!» – заявил Уильям Рэндольф, заняв кабинет управляющего. И, располагая практически неограниченным отцовским кредитом, приступил к модернизации своей новой игрушки. Газета обзавелась самой современной типографией, самыми талантливыми авторами своего времени, включая Марка Твена и Джека Лондона, и скоро стала газетой №1 в Сан-Франциско.
Успех окрылил Херста. Он начал мечтать, по его словам, об «общенациональной мультигазетной новостной сети». Но такая сеть была бы невозможна без покорения главного города США. И в 1895 году на деньги матери (Джордж Херст скончался в 1891-м) Уильям Рэндольф купил обанкротившуюся газету New York Morning Journal и вступил в беспощадную конкурентную борьбу с десятками газет, издававшихся в деловой столице страны.
Вот, как описал начало «войны тиражей» сын Херста Уильям Рендольф-младший в книге «Херсты»: «В городе были десятки газет. Самой успешной и популярной была газета The New York World Джорджа Пулицера с тиражом в полмиллиона экземпляров. Ее материалы писались в расчете на средний класс. Самой жалкой была газета New York Morning Journal тиражом в 30 000 экземпляром. Ее называли газетой горничных. Отец купил ее за 180 000 долларов. Собрав редакторов, он сказал им: «Моя газета должна быть написана и издана так, чтобы ее могли и хотели читать полуграмотные эмигранты, невежды, обитатели городского дна, подростки – все». Чтобы самому следить за выполнением своего плана, он поселился прямо в редакции, поставив там себе кровать».
В следующие три года в Нью-Йорке развернулась битва двух издателей – Пулитцера и Херста, названная «войной тиражей». Эта война изменила облик американской прессы.
Ключом к популярности газеты Херст сделал эмоции. «Политика The New York Journal заключается в том, - писал он, - что привлекать внимание столь же важно, как и добывать факты; публика жаждет развлечений гораздо больше, нежели просто новостей».
И The New York Journal начала развлекать. Основой содержания газеты стали скандалы, сенсации, преступления, катастрофы, светские сплетни и сентиментальные истории. Первые полосы украсили огромные заголовки и иллюстрации. К тому же Херст снизил розничную цену на газету до 1 цента. И за первые два месяца тираж с 30 тысяч поднялся до 100. Через 10 лет The New York Journal выходила тиражом более 1,5 млн. экземпляров.
Еще через 20 лет Уильям Рэндольф Херст владел 28 газетами, выходившими от Лос-Анжелеса до Бостона, несколькими журналами, среди которых были лидеры рынка Cosmopolitan и Good Housekeeping, двумя агентствами новостей, анимационной студией, кинокомпанией и студией кинохроники. Этот конгломерат медиа был крупнейшим в мире, а его владелец – одним из самых богатых и влиятельных людей Америки.
С 1919-го Уильям Рэндольф живет в своей усадьбе на берегу Тихого океана. Здесь он четверть века – до конца 40-х годов – строил, достраивал и перестраивал резиденцию, получившую название «Замок Херста». Орсон Уэллс, воспроизводя замок в своем фильме, назвал его «самым дорогостоящим памятником, построенным человеком в честь себя самого со времен пирамид». Для оформления резиденции из Европы везли не только мрамор, но и фрагменты старинных зданий. Так по прихоти Херста и его архитектора бассейн около замка украсил настоящий древнеримский фронтон с колоннадой.
По вечерам здесь проходили вечеринки, попасть на которые мечтают кинозвезды и звезды политики. В своем замке Херст принимал политическую и предпринимательскую элиту страны, президентов США Куллиджа и Рузвельта, британского премьера Черчилля.
Вместе с Херстом гостей встречала Марион Дэвис, актриса, которую Херст в 1919-м привез из Нью-Йорка, оставив там жену и пятерых сыновей.
Жены
15-летняя Миллисента Уилсон играла в бродвейском водевиле, когда ее заметил начинающий 34-летний газетный магнат Херст. Спустя 6 лет они поженились, и через год, в 1904-м, у молодоженов родился первенец, Джордж Рэндольф. В 1908-м – Уильям Рэндольф-младший, через год – Джон Рэндольф, а в 1915-м – братья близнецы Рэндольф Апперсон и Дэвид Элберт Уитмир.
А в 1918-м их 54-летний отец ушел из семьи с 20-летней актрисой бродвейского водевиля.
Влюбленный Херст пообещал положить к ногам юной Марион Дэвис весь Голливуд, назначил семье достаточное содержание и перебрался с любовницей в Калифорнию, время от времени навещая сыновей во время деловых поездок в Нью-Йорк.
Стараниями Херста Марион сыграла в полусотне картин – немых и звуковых – и стала довольно популярной актрисой. Но не женой человека, с которым была неразлучна. Лита Грей, вторая жена Чарли Чаплина, много лет спустя, уже после смерти Херста, процитировала в мемуарах слова Дэвис: «Боже, я бы отдала все, что у меня есть, чтобы выйти за этого глупого старика. Не ради денег и безопасности. Не потому, что он - такая уж уютная компания. И, конечно, не потому, что он такой замечательный любовник. Ты знаешь, что он дает мне, дорогая? Он дает мне ощущение, что я чего-то ему стою. У него есть жена, которая никогда не даст ему развод. Она знает обо мне, но все равно, когда она решает приехать к нам на ранчо на неделю или на выходные, я должна убираться оттуда. Он храпит, и он может быть мелким, и у него есть сыновья примерно такого же возраста, как и я. Но он добрый, он добр ко мне, и я… Я никогда не выйду на него».
Херст отвечал ей страстью, которую трудно было ожидать от мужчины в таком уже преклонном возрасте. Их бурные отношения даже дали повод для слуха о том, что Херст застрелил кинопродюсера Томаса Инса, приняв его за Чарли Чаплина, к которому приревновал Марион. Слух спустя десятиления превратился в театральную пьесу, а та – в фильм Питера Богдановича The Cat's Meow («Смерть в Голливуде»).
Те не менее Миллисента отказывалась дать мужу развод. И Марион, уже будучи популярной и обеспеченной, продолжала жить с Херстом в двусмысленном статусе, не расставшись с ним и тогда, когда для магната начались трудные времена.
Бремя четвертой власти
Еще во годы управления своей первой газетой - San Francisco Examiner – Херст убедился в том, каким сильным политическим оружием является пресса. Обосновавшись в Нью-Йорке, он от разоблачений чиновников и депутатов муниципального уровня перешел к влиянию на общегосударственные вопросы.
Резкий подъем политического веса Херста пришелся на 1898 год, когда его New York Journal занялся вовлечением США в войну с Испанией, не гнушаясь в этом прямыми фальсификациями. Репортер Джеймс Крилман, отправленный на Кубу в качестве корреспондента газеты, написал в мемуарах о том, как сообщил Херсту: «На Кубе тихо и войны не будет». На что Херст ответил: «Обеспечьте мне иллюстрации, а я обеспечу войну». Историк Майкл Робертсон сетовал, что массовый читатель газет в 19 веке не нуждался в том, чтобы публикации были достоверны, а журналисты не делали отличий между фактами, мнениями и художественным вымыслом.
Историки до сих спорят о том, какую роль пресса сыграла во вступлении США в ту войну. Но сам Херст в своей роли был уверен. После взрыва в Гаване крейсера «Мэн» тираж New York Journal взлетел до 5 миллионов, а один из номеров вышел с заголовком на первой полосе: «How do you like the Journal's war?» («Как вам нравится война Journal?»).
В 1932-м Херст всеми своими медийными силами поддержал кандидата в президенты Франклина Делано Рузвельта. Инаугурация Рузвельта состоялась 4 марта 1933 года, а 31 марта на экраны вышел фильм «Габриэль над Белым домом», снятый компанией Херста Cosmopolitan Production в киностудии MGM.
Фильм рассказывает о том, как в попавшего в автокатастрофу американского президента, очень похожего на Рузвельта, вселяется архангел Гавриил, чтобы спасти США от краха. Служа народу, архангел в теле президента запугивает Конгресс военным положением и ради блага народа вводит диктатуру. 55 миллионов человек получают работу, а противодействующих президенту итальянских мафиози на фоне статуи Свободы расстреливают боевики секретной армии диктатора. Наладив твердой рукой дела в США, Гавриил отправился на небо, забрав с собой и полюбившегося ему президента.
Словом, задумка Херста была более чем прозрачной. Журнал The Nation сформулировал ее так: «убедить невинных американских кинозрителей в необходимости фашистской диктатуры». На самом деле в этом не было ничего особенного: множество бизнесменов и политиков в Старом и Новом свете были в те годы очарованы режимом Муссолини и риторикой лидера самой популярной партии Германии. И еще большей поддержкой пользовалась идея о том, что вывести США из Великой депрессии сможет только «твердая рука». Эти идеи разделял и новый президент Ф.Д.Р., который высказался о фильме в том духе, что, мол, «это принесет много пользы». Фильм понравился и рядовым американцам: при бюджете в $232 тыс. он принес прибыль в $200 тыс.
Воодушевленный успехом, Херст в 1934-м отправился в Германию брать интервью у рейхсканцлера Адольфа Гитлера. Затем в газетах Херста появились статьи Германа Геринга и американских симпатиков фюрера.
Но Рузвельт, хотя и отменил принцип невмешательства государства в экономику, так и не искусился перспективой стать американским Муссолини. И Херст перешел в жесткую оппозицию, отдав газетам приказ громить действующего президента. И, что называется, «выстрелил себе в ногу». Читатели бульварных газет Херста, те самые «полуграмотные эмигранты, невежды, обитатели городского дна», боготворили Рузвельта, давшего им работу, и отвернулись от прессы Херста. А затем появилась информация об истреблении евреев в Германии. И Херста заклеймили как приспешника бесчеловечных нацистов. Тиражи рухнули вместе с доходами от рекламы. Империя Херста оказалась в шаге от банкротства. В 1938-39 годах его коллекции произведений искусства были распроданы с аукциона. Херст потерял несколько радиостанций и журналов, но держался за газеты. Чтобы спасти Херста от разорения, Марион Дэвис продала свои драгоценности и акции на миллион долларов.
Миллисента Херст ничего продавать не стала.
Так что к моменту выхода фильма «Гражданин Кейн» от былого могущества прототипа главного героя осталась только тень. Но и этой тени хватило, чтобы погубить прокатную судьбу картины. Херст запретил редакторам своих газет публиковать какую-либо информацию о фильме и добился, чтобы крупные сети кинотеатров саботировали «Кейна». Фильм потерпел финансовый крах, а Орсон Уэллс навсегда стал режиссером с проблемной репутацией.
Завещание
Бизнес Херста пошел на лад в годы Второй мировой, когда его скандальная симпатия к Гитлеру была забыта, а рекламный рынок резко оживился. Но предпринимательский драйв к Уильяму Рэндольфу уже не вернулся. Он жил с Марион в своем замке почти отшельником. Битва с «Гражданином Кейном» была его последней издательской активностью. С 1941 года делами компании заправлял Ричард Берлин, работавший на Херста с 1919 года. В 1942 году Херст передал Берлину пост президента компании. Под руководством Берлина Hearst Corporation выбралась из кризиса, в который ее завело неуемное эго владельца.
В 1951 году Уильям Рэндольф Херст скончался на 89-м году жизни. К этому времени все пять его сыновей работали на руководящих должностях в отцовском бизнесе.
Джордж Рэндольф, 47 лет, занимал пост вице-президента газеты Los Angeles Examiner.
Уильям Рэндольф-младший, 43 года, работал шеф-редактором корпорации Hearst Newspapers (через 5 лет он получит Пулитцеровскую премию за серию международных репортажей).
Джон Рэндольф, 42 года, был генеральным директором радиоуправления Hearst. Считалось, что у него самый большой талант к менеджерской работе среди братьев.
Рэндольф Апперсон, 36 лет, руководил газетой San Francisco Examiner.
Дэвид Уитмир, 36 лет, руководил газетой The Los Angeles Herald-Express.
Так что выбор преемника у основателя бизнеса был более чем обширный. Но до конца жизни отец отказывался обсуждать с сыновьями этот вопрос. А завещание Херста оказалось шокирующим.
Свой знаменитый замок со всеми его богатствами, любимую свою забаву, Херст передал во владение штата Калифорния. Правда, оговорив, что сыновья и внуки (не жена) будут иметь право проживать в замке, когда захотят.
Но главное – все свои активы У.Р. перевел в управление двух трастовых фондов, управлять которыми он уполномочил совет из 13 попечителей. 5 из них – его сыновья, но другие 8 – назначенные Херстом независимые от семьи действующие или бывшие топ-менеджеры Hearst Corporation. Попечители назначались пожизненно или до тех пор, пока не выберут себе преемника. При смене попечителей пропорция между членами и нечленами семьи должна была сохраняться.
Таким образом, наследники Херста могли рассчитывать на дивиденды, но не могли управлять бизнесом в своих интересах. И так, согласно завещанию, должно продолжаться до тех пор, пока не умрет последний из живших на момент оглашения завещания членов семьи. Любая попытка оспорить завещание должна привести к потере членами семьи всего имущества. А оно по экспертным оценкам (частная компания не публикует отчетность) в современных деньгах оценивалось примерно в полмиллиарда долларов.
Траст У.Р. Херста – если не уникальный, то крупнейший и самый известный пример передачи бизнеса в наследство таким специфическим способом. Сейчас можно встретить разные оценки решения Уильяма Рэндольфа Первого. Эксперты стараются обнаружить в нем рациональное зерно и провидческий дар Херста. С одной стороны, факты на лицо: корпорация успешно дожила до сегодняшнего дня и при годовой выручке $11,4 млрд (в 2019 г.) оценивается примерно в $20 млрд. (оставаясь частной, корпорация Херста не имеет рыночной оценки).
С другой стороны, все рациональные аргументы сводятся к предположению о том, что потомки Херста, получи они возможность свободно распоряжаться наследством, погубили бы бизнес и промотали бы деньги. Надо сказать, Херсты несколько раз давали поводы для таких предположений.
Внучка У.Р., Патрисия, в 1974 году была похищена левыми террористами ради выкупа. Террористы потребовали от семьи $400 млн. Трастовое устройство бизнеса не позволило семье ни вывести крупные суммы, ни распродать компанию. Но покуда велись переговоры, Патрисия объявилась и объявила, что присоединяется к похитителям, чтобы «бороться за мир». Была бы она владелицей пакета акций Hearst Corporation, они бы мгновенно пошли на «дело борьбы».
Тридцать лет спустя кузен Патрисии, Джон Рэндольф-младший по прозвищу Банки, подал в суд на собственную жену, которая, якобы, пользуясь то ли его любовью, то ли не полной дееспособностью, обобрала его, как липку. И снова юристы добрым словом вспомнили У.Р., предусмотрительность которого не позволила злодейке добраться до семейного капитала.
Еще через 5 лет, в 2009-м, внуки У.Р. подали в суд на свою кузину Фиби, которая, обладая личным капиталом около $2 млрд и дожив до 82 лет, стала демонстрировать чрезмерную расточительность. Суд завершился передачей состояния Фиби под опеку ее брата-близнеца Джорджа Рендольфа-младшего. И это дало очередной повод поговорить о том, как потерявшая рассудительность наследница могла бы навредить Делу, если бы не Траст.
Медиа любят скандалы – доказано Hearst Corporation. Несколько увлекательных историй позволяют делать далеко идущие выводы и не замечать, как дети, внуки, а уже и один правнук Уильяма Рэндольфа больше 80 лет добросовестно работают на преуспевание семейной компании, которую им решил не доверять предок-основатель.
Вряд ли мы когда-либо узнаем, что на самом деле заставило Херста написать свое знаменитое завещание: то ли спорный, но рациональный расчет, то ли иррациональная обида на жену, не давшую ему развода, и пятерых сыновей, ставших на сторону матери.
Что до того, смогут ли потомки Херста управлять бизнесом, или действительно генетически к этому не способны, мы узнаем через некоторое время. К моменту оглашения завещания у пятерых сыновей Херста родилось семеро детей. Четверо из них живы по сей день. Однако самому младшему из внуков, «проклятых» Херстом, уже 71 год.